Великие старцы в наше время

Со времен преподобного Паисия Величковского, родом из Полтавы, в Православной Церкви начало развиваться старчество. Так принято считать. Хотя духовное водительство было всегда. Можно сказать, с преподобного Паисия начался качественно новый, осмысленный виток старчества и духовного руководства. Сначала это касалось только монашествующих.
Но затем, в 20-м веке, и миряне начали искать себе духовных руководителей. У верующих появилась проблема с поиском достойных старцев. Это я знаю и по себе, как я, будучи послушником, искал настоящих старцев для духовного руководства, водительства. Задача была сложная. В монастыре работа, послушание, и никто, суть, никому не нужен. Каждый послушник избирал себе старца, но не был удовлетворен. Некоторые бегали от одного к другому, одного оставляли, к другому прибегали, умудрялись брать себе в старцы даже по несколько батюшек, потом оценивали их, «оцеживали в сердце своем». И не были удовлетворены. Такая уж человеческая натура. Нигде для человека, для его пытливого ума, ни в чем нет ощущения совершенства, полноты бытия.
Невидимое присутствие Великого Старца
Так вот, есть такая притча… В одном монастыре был наместник, занятый работами, хлопотами, заботами по обустройству обители так интенсивно, что ему некогда было беседовать на духовные темы, беседовать с братией, вести ее путями монашеской жизни. Встреча делегаций, президентов, доски, кирпич, дрова, цемент -- и так с утра до вечера. Администрирование, хозяйствование и строительство -- вот и все поле его деятельности. За это на него у братии был постоянный ропот.
Однажды поселился в обители новый монах. И вот настоятель сразу указал монахам на нового – это старец. Вид у него был очень и очень внушительный. Как у древнего библейского пророка. Братия сразу ринулись к новичку проситься в духовные чада. Сразу человек двадцать.
Но он сказал – я могу взять в духовное руководство только одного. Я возьму того, кто знает наизусть 118 псалом: «Блаженни непорочнии, в путь ходящии в законе Господни…» И вот, жаждущие быть в духовных чадах великого старца принялись за изучение псалма. Штудировали, зубрили день и ночь. Через неделю к старцу явились пять человек, зазубрившие псалом наизусть. Но старец сказал: вас теперь пять, а я могу взять и достойно вести только одного. Посему требование усложняется. Вы, знающие уже псалом, идите и постигайте толкование псалма, узнавайте его суть, великий сокровенный смысл. Пять из братии разошлись с келейным заданием. Ох, теперь сложнее! Теперь недели не хватило. Четыре постепенно отсеялись, а одному понадобился целый месяц для постижения смысла.
И вот он, теперь уже один, является с уроком к дверям келии старца.
Келья стояла отдельным домиком у монастырской стены, утопая в зелени деревьев. Как во сне, перед входом в домик, он еще поговорил с келейниками старца. Ему сказали: иди, входи смело в домик. Он вошел, стал звать, но, странно, старца нигде не было. Никто не откликался.Увидев дверь в лес, за стену обители, он подумал: да старец, наверное, в лесу, на молитве или богомыслии, и пошел за ним на поиски. Вон дорожка, и даже видны его следы… Монах пошел дальше. Он прошел уже целую версту, звал, окликал, но старца нигде не было.
И здесь в ткань повествования включается мистический, можно сказать -- даже фантасмагоричный элемент: послушник монах, идя лесом, начал замечать, что лес видоизменен и приобретает необычные формы. Листья на деревьях были большие, огромные, яркие, а головки цветов и соцветий были таких огромных размеров, как у подсолнуха, и такой яркости и расцветки, каких он не видал нигде. Само пространство густого, темного леса было все преображенное, одухотворенное. Идущему становилось временами то страшно, то им овладевала неземная радость, блаженство. Лес был то замерший, то вдруг его наполняли голоса невиданных птиц, как в той Богоявленской службе на водоосвящении: «Тамо было водворение тростей и сиринов… И бысть ему сух путь иже мокрый, во образ воистину Крещения… Имже мы текущее жития преходим шествие».
Но вот лес мало-помалу стал редеть и, наконец, кончился, и его взору с высокой горы открылся прекрасный вид на реку, далекий горизонт, прекрасное, глубокое, ясное, безмятежное вечернее небо в лучах заходящего солнца. Безмолвный вечерний покой, и в сознании зазвучала великая созерцательная вечерняя песнь: «Свете тихий святыя славы, бессмертнаго Отца небесного, святаго блаженнаго Иисусе Христе, пришедше на запад солнца, видевше свет вечерний, поем Отца и Сына и Святаго Духа Бога…»
И тут монах словно пробудился от сна, словно очнулся. Он понял невидимое присутствие Великого Старца. На него сошло ясное озарение божественного света: зачем мы в сей жизни -- даже церковной, духовной -- мы так много суетимся, спешим, бежим, спорим, ищем других земных, таких же, как мы, когда есть это высокое, глубокое небо и покой бытия? Оно, небо, сотнями, тысячами благодатных посланий идет к нам, входит в наши души и тела, благотворит. Стоит прислушаться и уловить эти послания. А мы, люди, по своей слепоте и глухоте сего не чувствуем, суетясь в себе и между собою, не знаем, не замечаем той благости. Бог всем в природе и мире щедро дает Свою благодать. Надо остановиться и просто осознанно жить, быть в лучах этого ясного, прекрасного светосияния…
Жить, быть - и все! Не задавая вопросов. Ведь Бог есть вечный свет, безмолвный свет, мысленный свет… сияние чистого разума сознания.

 

Есть причта. Господь сотворил человека из глины и остался маленький кусочек, человек говорит Богу:"Вылипи мне щастье", Гоасподь посмотрел на человека, молча положил кусок глины в руку и ушел. Нужно учится решать самому и делать выбор тоже, и лепить свое щастье.

 

Для меня старец есть только один, Господь Бог.

 

Напишите пользователю judjin личное сообщение. Он живет в Красном Лимане. Может и знает.