Не могу не поделиться...

Это из лекции проф. Осипова, а какая именно - уже не помню.

 

Так А. И. Осипов вроде предупреждает о том, чтобы не браться за это без наставника. Или ошибаюсь?

 

Точно не знаю, сама эту книгу когда-то читала и была в восторге, но что-то в ней настораживало, а после лекции поняла, что перечитывать не стоит.

 

Нашел комментарий А. И. Осипова, но вопросов появилось еще больше.
http://m.youtube.com/watch?v=QmtDZYnjgS4&desktop_uri=/watch?v=QmtDZYnjgS4

 

Где Вы были раньше, Зоя? Червь сомнения смотрел, оскалившись, в лицо.

 

Но изначально у него был наставник.
И исключительный случай вполне мог иметь место, люди все разные.

 

Это точно.
Но чревоугодие - это ведь только одна из страстей и чтение слова Божьего может помочь в борьбе с другими страстями.

 

Вот именно, он их переиздавал, а потом говорил в эти рассказы не смотреть.

 

"Так я и жил один года три. Служивший мне мальчик был с быстрыми способностями и все домашние дела мои исправлял, убирал комнату, топил печь, варил мне кашицу, грел самовар. Но при всем этом он был чрезвычайно резв и неумолкаемый шалун, беспрестанно бегал, стучал, кричал, резвился и потому весьма меня беспокоил; а я по болезни, да и от скуки, всегда любил читать духовное. У меня была прекрасная книга Григория Паламы об Иисусовой молитве: я почти беспрестанно читал ее, да понемногу творил и молитву. Мешал мне мой мальчик, и никакие угрозы и наказания не воздерживали его от шалостей. Вот я и придумал такое средство: стал сажать его у себя в комнате на скамеечку, приказывая, чтобы он беспрестанно говорил Иисусову молитву. Это сначала ему чрезвычайно не понравилось, и он всячески от сего уклонялся и почасту умолкал.
Я, чтобы заставить его исполнять мое приказание, клал возле себя розгу. Когда он говорил молитву, я спокойно читал книгу, или слушал, как он произносит; но лишь только он замолчит, я показываю ему розгу, и он испугавшись опять принимался за молитву; и это меня очень успокаивало, ибо начиналась тишина в моем жилище. По некотором времени я заметил, что уже розги не нужно, мальчик стал охотнее и усерднее исполнять мое приказание; далее я усмотрел совершенную перемену в его резвом характере, он стал тих и молчалив, и домашние работы отправлял успешнее. Это меня порадовало, и я начал более давать ему свободы. Наконец, что вышло? Он так привык к молитве, что почти всегда и при всяком деле творил ее без всякого моего понуждения. Когда я спрашивал его об этом, он отвечал, что непреодолимо ему хочется всегда творить молитву. Что же ты при сем чувствуешь? Ничего, только и чувствую, что мне бывает хорошо, когда говорю молитву. Да как же, хорошо? Не знаю, как сказать. Весело, что-ли? Да, весело.
Ему было уже 12 лет, как началась в Крыму война, я уехал к дочери в Казань, и его взял с собой. Здесь поместили его в кухне с прочими людьми, и он от этого очень скучал и жаловался мне, что люди, играя и шаля между собою, приступили и к нему, и смеялись над ним, и сим мешали ему заниматься молитвою. Наконец, месяца через три он вошел ко мне, да и говорит: я уйду домой; мне здесь нестерпимо скучно и шумно. Я сказал ему: как можно тебе одному идти в такую даль и в зимнее время? Дожидайся когда я поеду тогда и тебя возьму. На другой день пропал мой мальчик. Везде посылали искать, но нигде его не нашли. Наконец, я получаю из Крыма от людей, оставшихся в нашем хуторе, письмо, что оный мальчик, 4 числа апреля, на второй день Пасхи найден мертвым в пустом моем доме. Он лежал на полу в моей комнате благообразно, сложивши руки на груди, картуз под головою и в том самом холодном сюртучке, в котором ходил у меня и ушел. Так и похоронили его в моем саду. Получивши это известие, я чрезвычайно удивлялся, каким образом так скоро добрался мальчик до хутора. Он ушел 26 февраля, а 4 апреля найден. В один месяц перейти около трех тысяч верст, дай Бог и на лошадях. Ведь придется верст по сто в день. А притом в холодной одежде, без паспорта и без копейки денег. Положим, что может быть, кто-нибудь и подвозил его по дороге, но и это все не без особенного промысла и попечения о нем Божия. Вот мальчик мой, сказал, наконец, барин, вкусил плод молитвы, а я и на старости лет моих еще не пришел в его меру."
Из рассказов странника.

 

"...отец мой был еврей, уроженец города Шклова и был ненавистник христиан. С самых молодых лет он готовился быть раввином и прилежно изучал все еврейские сплетни для опровержения христианства. Однажды случилось ему проходить чрез христианское кладбище; там он увидел человеческий череп с обеими челюстями (в коих находились обезображенные зубы), извлеченный должно быть из недавно выкопанной могилы. Он, по ожесточению своему, начал насмехаться над сим черепом: плевал на него, ругал и попирал ногами; не удовлетворившись этим, взял его и вонзил на кол, подобно как надевают кости животных для прогнания хищных птиц. Натешившись таким образом, он пошел в свое место. В следующую же ночь, лишь только он заснул, вдруг предстал пред ним неизвестный ему человек и наступательно укорял его, говоря: „как ты смел надругаться над бренными останками костей моих? Я христианин, а ты враг Христов!“ По несколько раз в ночь повторялось сие видение и лишало его сна и покоя. Потом уже и днем начало мелькать перед ним оное видение и слышаться эхо укорительного голоса. Чем время шло дальше, тем видение повторялось чаще; наконец, начавши чувствовать уныние, страх и изнеможение сил, он прибег к своим раввинам, которые и читали над ним молитвы и заклинания, но видение не только его не оставляло, но повторялось еще чаше и наступательнее. И как таковое его положение сделалось гласным, то, узнав о сем, знакомый ему по торговым делам христианин, начал ему советовать, чтобы он принял христианскую веру и убеждал его тем, что кроме сего ничем иным избавиться не может от беспокоящего его видения. Еврею хотя и очень сего не хотелось, однако он сделал такой отзыв: „я бы рад что хочешь сделать, только бы избавиться от мучительного и невыносимого видения“. Христианин обрадовался сим словам, уговорил его подать прошение местному Епископу о крещении его и присоединении к христианской Церкви. Написали прошение и еврей, хотя и неохотно, но подписал оное. И вот, с этой минуты, как было подписано прошение, видение прекратилось и никогда уже не беспокоило. Он чрезвычайно сему обрадовался и, совершенно успокоившись, ощутил такую пламенную веру в Иисуса Христа, что, немедленно отправясь к Епископу, рассказал ему происшествие и объявил сердечное желание креститься..."
Из рассказов странника.

 

монах Симеон Афонский
Книга, написанная скорбью или Восхождение к Небу
http://www.isihazm.ru/?id=175
Написана для монашествующих, но много чего можно применить и нам мирянам